Мрачный голос Ткаченко заставил меня вспомнить о нём.

— Пётр Григорьевич, можно идти?

Жестом остановил Фёдора, переключил вызов в рации.

— Да.

От голоса Егора я мгновенно озверел. Этого ублюдка я сам когда-то назначил заместителем.

— Ко мне. Срочно.

Встал из-за стола, сжал кулаки, от напряжения не мог оставаться на месте, двинулся к окну, обратно к двери. Егор вошёл в кабинет, злобно покосился на Фёдора, отдал честь. Не говоря ни слова, резким ударом под дых я вырубил его, ударил по шее, свалил на пол, надавил ногой на позвоночник.

— Наручники, — скомандовал Фёдору.

Сковал ублюдку руки за спиной, заехал ногой по рёбрам.

— В ШИЗО. Не кормить.

Фёдор поднял Козлова, который дёргался и матерился сквозь зубы, вывел его из кабинета. Легче не стало ни на йоту. У Майи не было дождевика, еды, сапог. Вспомнил её ледяные ноги той ночью, впечатал кулак в стену. Она быстро замёрзнет в кроссовках и тонких носках. Я чувствовал себя последней сволочью, представляя её одну в сыром лесу.

Мысли сводили с ума ощущением неминуемой катастрофы и собственной беспомощности. Хотелось бежать в лес и до хрипоты звать Майю. Звать, зная, что она не откликнется, даже если услышит. В её глазах я превратился в чудовище. Я и был чудовищем. Рука потянулась к фляжке.

Заварил кашу — надо расхлёбывать. В следующие полчаса я вышел на связь с ведомством, нашёл службу спасателей, сделал заявку. Мужики обещали прибыть утром следующего дня, но искать Майю надо начинать прямо сейчас. Она будет прятаться, не выйдет к нам. Меня трясло как в зоне турбулентности. Отдать команду прочёсывать лес или дождаться спасателей? Теперь я сомневался в каждом сотруднике. Они всё знали и молчали.

Первый звонок, нападение Стаса, я пропустил. Второй выдернул меня из сонного оцепенения, когда я случайно узнал, что Майю два дня не кормили. Мне надо было вытряхнуть правду, наказать виновных, но дерзость Пчёлки охладила мой пыл. Третий звонок набатом ударил в сердце. И что сделал я? Поручив трусоватому Вите оберегать Майю, уехал, оставив одну среди зверей.

Весь персонал проходил специальное тестирование вплоть до исследования мозга. Психодиагностика выявляла расстройство и дефект личности. Я и без медицинских показаний знал, что под моим руководством находятся люди с низкой рефлексией, атрофированными жалостью и состраданием. Другие здесь просто не выдерживали, несмотря на высокую зарплату, недельные отгулы и основной двухмесячный отпуск. Только люди со сквозняком и пылью в башке могли спокойно существовать здесь и получать извращённое удовольствие.

Мне не трудно было держать подчинённых в ежовых рукавицах, я понимал их, сам имел отклонения от нормы, но что так бомбанёт, не предвидел и в дурном сне.

Пора встретиться с операторами видеонаблюдения, разъе... это сучье логово на третьем этаже. В комнату с мониторами я вошёл с багровыми всполохами в глазах.

— Встать!

Сегодня на дневном дежурстве был Саша Сычев — погоняло СС, туповатый качок с наглой рожей. Подойдя к нему, я ударил его кулаком в челюсть, он, опрокинув стул, свалился на пол.

— Встать!

Саша, ухватившись за стол начал подниматься и сразу же получил хук справа. Сычёв снова упал на пол, заелозив ногами.

— Знаешь за что?

Он отрицательно затряс головой, я пнул его в живот, отчего он по-бабьи заскулил. Я поднял детину за грудки, посмотрел в его покрасневшие глаза. Эти роботы, собирающиеся перед глазами из разных частей и принимающие форму, которую я хотел увидеть, понимали только силу.

— Видео, где Козлов ночью избивает Бортникову. — Я вдруг отчётливо вспомнил дату. — В ночь на седьмое июля. Не найдёшь, убью. Скажу, с лестницы упал.

Сычёв отрицательно затряс головой.

— Я не мо…

Удар под дых.

— Меня не еб..т. Все записи с Козловым и Смердиным!

Сычёв кое-как разогнулся, поставил стул, и сел. Трясущими пальцами начал тыкать по клавиатуре. Я забрал у него рацию, выдрал с мясом стационарный телефон для связи между кабинетами и остановился на полпути к двери.

— Отставить.

Сычёв замер.

— Встать. Ко мне. Руки назад.

Защёлкнул наручники на запястьях.

— На выход.

Довёл Сычева до одного из пустых кабинетов, подготовленных для ремонта, открыл дверь, пнул гадёныша внутрь, заблокировал магнитный замок.

Вызвал по рации дежурного.

— Павла в операторскую. Срочно.

Напарник Сычёва отдыхал после ночного дежурства в общежитии для персонала. Он явился в кабинет ошалелый от резкого подъёма, с отпечатком подушки на щеке. Это был здоровый деревенский парень, на полставки сварщика подрабатывающий по хозяйственной части. Паша, на мой взгляд, был немного лучше Сычёва, но теперь я подозревал всех.

Паша с порога оценил моё неадекватное состояние, козырнул и замер.

— Давай так. Тебе надо кормить трёх детей, платить ипотеку, помогать матери с отцом. Или ты говоришь правду, или увольняю по статье.

Павел дёрнулся, чтобы сказать, я жестом остановил его.

— Сычёв удалял или подменял видео с камер?

— Да.

— Участвовал в этом?

— Нет. Да. Пару раз.

Уже теплее.

— Мне нужны удалённые файлы. Особенно в ночь на седьмое июля с Козловым. Сможешь восстановить?

— Попробую.

— Сколько ждать?

— Дайте час.

— Если видео не будет, сегодня же собираешь вещи.

Следующим на очереди был док, я встретил его в своём кабинете, приготовив для него бумагу и ручку. Запыхавшийся Виктор, услышав мой рык по рации, видимо, бегом нёсся к администрации.

Он вытянулся передо мной, испуганно моргая глазами. А ведь он был ровесником Майи, совсем пацан. Мы обустроили ему комнату в мед части, он жил на территории женщин, чтобы быть в их доступе 24/7. В каждом новом отряде он заводил подружку, женщины велись на его смазливое лицо и возможность хоть ненадолго сбежать из камеры. Он днями долбился в компьютерные игры, потому что делать было нечего, а вечером развлекался в своё удовольствие.

Щенок, разбалованный бездельем и вседозволенностью, почувствовал, что сейчас я буду спускать с него шкуру.

— Чем честнее ответишь на вопросы, тем меньше будет увечий.

Виктор слегка дрогнул. Он знал, я выполню обещание.

— Почему Майя оказалась в камере, когда я приказал тебе оставить её в мед части до моего возвращения?

— Егор пригрозил, что… пустит Олю по кругу.

— Ты отправил Майю в тот же вечер, как я улетел?

— Да.

— Ты знал, что Козлов избил её?

— Да, она утром пришла ко мне, я помог ей бежать.

— Она сказала, куда он её бил?

— По лицу, по голове, в живот.

— Напомни, что ты рассказал мне о её побеге?

— Что она сама сбежала от меня. Пётр Григорьевич, я ходил к яме, принёс Майе шоколад.

— Ты говорил об этом. Садись, пиши. Подробно с самого начала, с того момента, как Стас привёл её с вывихнутой челюстью.

Я не стал его бить прежде, чем получу раппорт.

Через полчаса пыхтения дока над листами бумаги, он поставил дату и подпись, я прочитал, положил раппорт в сейф и пошёл проводить Виктора в холл. Он всё понял без слов. За свои поступки надо отвечать. В просторном холле я нанёс ему удар в лицо и в живот. Он не скулил, не защищался, просто упал на колени. Голова Виктора нужна мне была здоровой, с ним я не жестил, хотя пацана требовалось серьёзно поучить.

Виктор что-то неразборчиво промычал, поднимаясь с пола.

— Не понял. Говори внятно.

Док поднял голову, посмотрел мне в глаза.

— Я защитил… свою девушку, а ты… не смог… свою.

По венам плеснул кипяток.

Витя был на волоске от смерти, я мог вырубить его одним ударом. Убить за правду о себе. В следующую секунду беспощадная, чудовищная правда сковала меня по рукам и ногам, вогнала в землю, набила полный рот песка. Сука Виктор был абсолютно прав. Я не только не защитил, я почти убил Пчёлку. От мысли, что Майя погибнет по моей вине, теперь сходил с ума.

— Пошёл вон!

Злость, обратившаяся в избиения младенцев, не принесла облегчения. Этих птенцов я выпестовал сам под своим крылом. Менять их личность, что голыми руками лезть в трансформатор. Их не переделать, они получают наслаждение от боли других. Кого я мог послать на поиски Майи? Любой из них мог хладнокровно придушить её в лесу, и никто бы не узнал. Я очутился внутри кошмара, который сам и сотворил.